Валерий Харитонов
 Биография
Выставки
Эстетизм пластической культуры
галереи:Живопись
Графика
архив:Александра и Валерий Харитоновы
Валерий Харитонов и Ахра Аджинджал
Основные работы в театре
Перед белым холстом
Персональная выставка Валерия Харитонова
Публикации в изданиях
Работы выставлялись в галереях
Экспрессионистическая пластика
|
 В живописи Харитонова эстетизм пластической культуры служит задачам своего рода мистического реализма. "Абстрактные" и "экспрессивные" приемы (на грани письма "informal") выражают не прихоти настроения, не смуту душевных вибраций, не эгоцентричную музыку субъективных переживаний, а реальность, преображенную вспышками апокалипсического зарева. Светоцветовое преображение материи обусловлено надприродной Божественной волей, а не капризом колористического вкуса. Мир вещественный уже зачастую утратил различимость узнаваемых форм, ибо затронут огнем той чаемой христианством "переплавки", которая, сохраняя духовную сущность прекрасного, очистит здешний космос от механического детерминизма, от статики обликов и обличий.
Интригующе загадочна обратимость изобразительной проблематики Харитонова, радикальная смена предназначения тех или иных элементов языка живописи. И здесь, пожалуй, наиболее абстрактно-"умозрительным" (в высоком смысле слова) фактором оказываются, как ни парадоксально, фигуративные, изобразительные мотивы. Отслоившись от некогда несомой ими плоти, цветно-контурные или монохромно линеарные абрисы очерчивают эти "эфирные тела" душ и их же порою почти иконно-одухотворенные и столь же "бестелесно"-имматериальные лики.
Сформированные каскадом твердых очертаний, они опрозрачнены просветом Неба, насквозь метафизичны. Пусть в них - в их линеарной "лепке" - дают о себе знать навыки классического рисования, а в их графических обводах резонируют и величавые ассисты икон, и извивы барокко; пусть в их истонченной пластике узнаются тяжеловесные конвульсии микеланджеловских мятущихся титанов, - все равно их плоть воочию избавлена, очищена от проклятия гравитации, от инерции земных законов, от вязкой протяженности здешних времен и пространств. Их "титаничность" примирена с Богом и пластически выражает служение Горнему миру.
Клубясь, словно облака фимиама, эти очертания Бессмертных возносятся вослед молитвенному Логосу в незримое Небо, в неизобразимую тайну Высшего Света. Для славянской души Космос духовен, будучи антропоморфен; это "Небо, имеющее форму человека", высшая телесность, жертвенно перевоплощенная в состав природного Космоса, наконец - это подобие земного человека тому Прообразу, что стоит в основе всех возможных миров. Человек - духовное существо, вместе с духами стихий, планет, светил, оно пленено вязкой протяженностью Пространства-Времени, замуровано в плотном мире обреченной Вселенной. Все это ждет своего освобождения в последней битве Духа с материей, где успех может быть дарован лишь вмешательством Божественной силы и, конечно, пробуждением покуда спящего рода избранных, способных Быть - "после потопа", способных к Бытию и Деянию даже за гранью жизни и смерти.
Рассматривая "истоки метода" укрупненно, не мешает внимательнее отнестись к акцентируемым сквозным темам, которые являются у мастера каналами не только личного стилеобразования, но и смыслообразования, когда "формальные приемы" оказываются проводниками интуиций мистического, а нередко и метафизического свойства, то есть - проявлениями "Духовного в искусстве".
Итак, "осколки святых чудес" (Ф. Достоевский), начав давать свой смещенный, преломленный отсвет, порождают новый свет, на сей раз обретаемый на Востоке - нашем, русском Востоке
Сергей Кусков
|